– К чему этот цирк? Я третий год у вас работаю.

– Я не могу запомнить всех и каждого! – недовольно поджала губы сотрудница кадрового отдела. – Тем более, раньше вы на полставки работали, а теперь на ставку!

– Ну, вот видите: вы меня помните! – с улыбкой сказал парень.

Девушка сделала вид, что не услышала его, и добавила:

– Представьтесь, иначе я не смогу найти приказ о вашем зачислении!

«Можно подумать, к ним тут очередь из желающих поработать выстроилась!», – подумал парень, а вслух сказал:

– Астафьев Никита Владимирович.

Девушка положила перед ним документ с таким видом, будто делает ему невероятное одолжение. Никита только посмеивался, и этим раздражал ее сильнее. Парень подписал приказ и спросил с явным насмешливым вызовом:

– Я могу идти?

– Да уж, сделай одолжение! – недовольно ответила девушка. Никита прищурил глаза, удивившись внезапному переходу на «ты», и ответил с упором на слово «тебе»:

– Был рад повидаться. И тебе удачи!

Девушка недовольно причмокнула, наградив Никиту недружелюбным взглядом, и отвернулась к окну.

Парень вышел из помещения ночного клуба «Зодиак». Раньше он работал здесь только две ночи в неделю, каким-то чудом совмещал это с ежедневной работой по вечерам в студии искусства, еще и учился на третьем курсе.  Теперь в «Зодиаке» он будет появляться в два раза чаще - четыре раза в неделю. Шестнадцать раз в месяц, ну и семнадцатый, когда будет приходить за зарплатой.

«Вот в чем проблема перевести ее на карту?» – не понимал парень. Даже в студии искусств этот способ уже освоили.

Осталось забрать документы в деканате. Он физически не мог совмещать два места работы и учебу, которая ему уже стала просто ненавистна. Ну, нашел же куда поступить… Факультет физики, или радиофизики - сам уже забыл, на кого учился.

На часах 10:25. В университет надо подойти около полудня. Значит, еще полтора часа есть, можно хоть позавтракать наконец.

Недалеко от клуба «Зодиак» было кафе «Бродвей», которое особенно любили студенты. Приятная атмосфера в джазовом стиле, вкусное и разнообразное меню, а главное - невероятно низкие цены.

«Жаль, что возле моего университета подобного заведения не было», – с досадой подумал Никита, заходя в «Бродвей». Внезапно он столкнулся с кем-то выходящим из кафе, и только собирался извиниться, как поднял глаза и увидел Алису и Марину.  Никита презрительно скривился.

– Рассказова, смотри под ноги! – громко проворчал он, обращаясь Алисе. – Недостаточно распласталась по асфальту сегодня, да? Еще хочешь?

– А ты все не уймешься никак? – ответила Марина до того, как начала говорить Алиса. – У тебя на глазах девушка упала, а тебе весело, ты ей даже не помог подняться! Ты в курсе, что настоящие мужчины так не поступают?

– Да пусть засунет свою помощь в то место, которым он обычно думает! – добавила Алиса и сказала Никите:

– А ты не забывай, что ты не Папа Римский, и перед тобой люди не обязаны расступаться всюду, куда бы ты ни пришел.

– Смешно. Мне даже жаль тебя, Алисочка, – скривился Никита. – Танцовщица, которая не умеет владеть своими ногами – какая жалость. То падает, то прямо под ноги мне кидается…

– Очки лучше купи, может, тогда рассмотришь, кто кому под ноги кидался! – фыркнула Алиса. – И ноты заодно путать перестанешь. Как минимум не придется врать, что у тебя просто склеились листы.

Никита заметно побледнел. Обе девушки прошли мимо, а Марина при этом демонстративно задела его плечом.

– Ты его уделала, поздравляю! – ликовала Марина. – Ну какая же он зараза, как так можно! Он что, в джунглях воспитывался? Вот-вот, а ты говорила, что хорошо играет, хороший звукорежиссер, музыкант. А его перекосило, когда ты о нотах заговорила! Наверняка где-то фальшивит и знает это: на воре и шапка горит.

– Он на прошлом концерте сыграл не ту партию. И на позапрошлом. И несколько месяцев назад – тоже. Но именно в прошлый раз он сорвал выступление, потому что под его аккомпанемент девочка пела, и она растерялась. Астафьев сказал, что у него листы с нотами склеились, потому он начал играть вообще не то.

– Это вообще-то непрофессионально! Как его не выгнали за это? Ладно если один раз… А это уже третья ошибка.

– Первые два раза не заметил никто… Ну кроме тех, кто знал, как должно быть. В первый раз он играл просто фоновую мелодию. Во второй раз было его персональное выступление, потому это его личное дело, как играть.

Марина молчала.

– Чисто по-человечески я его могла бы понять: бывает всякое, ситуация безумно неловкая, – продолжала Алиса. – Но поскольку он меня оскорбляет как специалиста без повода, я отвечу ему тем же, но с той разницей, что мне есть чем его упрекнуть!

– Ты ему сочувствуешь?

– Скорее, мне все равно. Он не сорвал моих выступлений и выступлений моего коллектива. Остальное – не мое дело.

Некоторое время Марина молчала, и вдруг ее осенило:

– А как же Саша? Он, вроде, играет на фортепиано! Что если его пригласить, чтобы он в твоей постановке в стиле бродвей поучаствовал?

Алиса задумалась и заинтересованно хмыкнула.

– Спасибо, – улыбнулась она.

 

«Бродвей» работал по принципу шведского стола. Никита прошелся с подносом вдоль предлагаемых блюд и напитков, но встреча с Алисой полностью перебила ему аппетит.

Ноты, ноты… Ну, ошибся. Попробовала бы она выступать сразу после ночной смены…

Неприятные воспоминания буквально захлестнули Никиту. Он крепко сжал в руках поднос, а его лицо исказила гримаса отвращения.

Парень подошел к кассе. На его подносе было две чашки крепкого кофе и овощной салат.

– А почему салат один, а кофе два? – полюбопытствовал кассир.

– Не выспался, – почти доброжелательно улыбнулся Никита.

– А, начало учебного года, контрольные… Понимаю, – подмигнул кассир.

«Может, у кого-то и начало, а у меня скорее окончание», – мысленно ликовал Никита. Он расплатился за свой заказ и сел за ближайший столик.

Пока парень пил первую чашку с кофе, он прокручивал в голове свой план на день. После разговора в деканате нужно будет приехать в общежитие и собрать вещи. А потом – на работу в студию искусств к 16:00. Он откровенно не понимал, что ему там делать, если аранжировки он может закончить и дома, но и сам себе признавался, что ему безумно нравится атмосфера в студии. Там всегда весело, шумно, постоянное и очень сильное ощущение праздника. Все было бы идеально, если бы не Рассказова. Хорошо, что она в его работу не лезет и на глаза редко попадается.

«Как можно жить с таким стервозным характером?», – мысленно фыркал Никита, глядя на нее.

И его, и Алису в равной степени радовало то, что они редко пересекались, хоть и работали в одной студии.