1901 год
Ночь была особенно тихой и даже какой-то мистической. В старом, слегка ветхом, но по-своему уютном доме супруги Киренко сидели на диване и долго не могли уснуть, в то время как их одиннадцатилетняя дочь Ольга уже видела десятый сон. Оксану Васильевну не покидало странное ощущение, что должно произойти что-то плохое, и этими мыслями женщина поделилась со своим мужем Олегом Андреевичем. Мужчина взял ее за руку и тихо произнес:
– Не нужно себя накручивать. Думаю, мы всего лишь устали. Сложный период. К тебе в лечебницу поступило много пациентов, а у меня почти целый месяц на рынке не купили ни одной булочки из-за этой семейки. Потому и сейчас не спится, дурные мысли в голову лезут.
Олег Андреевич подошел к печи, подкинув немного дров, разжег огонь сильнее и поставил чайник.
– Нам нужно выпить горячего чаю, и тогда станет легче, мы сможем уснуть.
– У тебя завтра тяжелый день, – ответила Оксана Васильевна. – Ты уверен, что тебе не нужна помощь на базаре?
– Ты уже делаешь больше, чем я. Твои булочки, рогалики и печенье настолько аппетитно пахнут, что я сам едва сдерживаюсь, чтоб не съесть их самому еще до того, как продам. Но сейчас покупателей действительно мало, и порой даже меня одного слишком много для такой маленькой палатки.
Оксана Васильевна знала от своих пациентов новости о том, что наглый и капризный отпрыск знатной семьи Войтевичей Александр подговорил местную детвору распускать слухи, что вся выпечка супругов Киренко некачественна, и более того – съев пирожок с вишней, мастерски стал изображать отравление и недомогание. Если сначала был небольшой процент людей, которые поверили пятнадцатилетнему симулянту, то после скандала, прилюдно устроенного родителями Александра прямо на базаре, многие начали десятой дорогой обходить палатку, перестали покупать такую любимую раньше выпечку. Этот случай усугубил материальное положение семьи Киренко.
Оксана Васильевна пострадала не так сильно, как ее муж. В небольшой лечебнице, где она работала, основной категорией пациентов были люди со средним достатком, большинство из которых знали не понаслышке о скверном характере Войтевичей, о хулиганских проделках их сына, поэтому отношение к Оксане Васильевне на работе не сильно поменялось. При этом многих удивляло то, что второй ребенок Войтевичей, одиннадцатилетняя София – воспитанный и чудный ребенок. Зато дочь Киренко Ольга, почти ровесница Софии, получила насмешек от детворы сполна.
Уже почти месяц семья старательно пыталась вернуть себе доброе имя и избавиться от финансовых проблем.
Чайник закипел.
Олег Андреевич разлил воду по немного треснувшим чашкам, оставляя жене более-менее целую, и полез на полку за уже несколько раз заваренным чаем, который, сжалившись, подарил ему торговец на базаре.
Стрелки часов приближались к двум. Спать все еще не хотелось.
Дверь и так едва держалась на петлях, и когда кто-то в нее громко постучал, вылетела. Неожиданный гость ворвался в дом, падая на колени.
– Умоляю, спасите! – сбиваясь, говорил он.
Супруги Киренко бросились к нему и помогли подняться. Тот, выдохнув, продолжил:
– Софии нездоровится, а семейный лекарь отбыл в другой город.
Оксана Васильевна быстро собрала инструменты и лекарства в чемоданчик и на ходу спросила:
– Кто это? Далеко ли живет эта семья?
– О, Войтевичи. Вы наверняка и сами знаете, буквально за версту отсюда.
Оксана Васильевна замерла.
– И вы, уважаемый, врываетесь в наш дом и просите о помощи, после всего того горя, что господа Войтевичи нам причинили? – ровным голосом сказал Олег Андреевич, жестом прося жену вернуться назад. – Будьте добры, уходите!
Гость застонал и схватился за голову.
– Олег, так нельзя… – тихо сказала Оксана Васильевна. – Ребенок не должен отвечать за грехи родителей.
– Неужели во всем городе не нашлось другого лекаря? – все так же жестко продолжил Олег Андреевич, обращаясь к гостю.
– Ну, вы же знаете, госпожа Войтевич доверяет только семейному врачу, а остальные лекари такого уровня вряд ли согласятся помочь в такое время.
– С чего вы решили, что именно нашей семье Войтевичи будут рады? Позвольте вам напомнить, они на весь город прославили нас как безответственных торгашей, разносящих болезни своей выпечкой.
– Я вас очень прошу! – продолжал тем временем гость, снова опускаясь на колени. – Оксана Васильевна, неужто не помните? Вся моя семья ходит лечиться только к вам, и мы, и наши друзья знаем о вашем таланте. Я Евгений Перепелица, моя супруга Татьяна, дети Остап и Иван. Многие лекари высшего света не в состоянии с вами сравниться, я уверен, вы лучше всех сможете помочь ребенку. Войтевичи этого не понимают, но своим тщеславием они сами не замечая, могут погубить девочку. Прошу вас, помогите! Она задыхается, ее губы посинели, руки дрожат, у нее часто были раньше недомогания разного рода, а сегодня…
– Да что же сразу вы не сказали? – воскликнула Оксана Васильевна и сорвалась с места, на бегу бросив мужу:
– Олег, надо ехать!
Мужчина не стал спорить с женой. Будучи добрыми и отзывчивыми людьми, они все же понимали, что жизнь девочки ценнее ссор и взаимной неприязни. Оказалось, что Евгений – повар Войтевичей – очень спешил к семье Киренко, и потому не стал искать конюха, чтоб тот открыл конюшню, а отправился к ним пешком, вернее, бегом.
Олег Андреевич отказался отпускать жену одну, запряг телегу старой, исхудавшей лошадью, предварительно извинившись перед ней, что беспокоит ее ночью. Оксана Васильевна хотела попросить Евгения присмотреть за дочкой Ольгой, но тот вполне резонно ответил, что обязан ехать с ними, так как Войтевичи явно начнут отказываться от услуг Оксаны Васильевны, и он должен их убедить согласиться. Олег Андреевич снова был готов начать спорить, ведь совершенно не хотелось навязывать свою помощь, когда люди против этого, но жена прервала его.
– Мы можем взять ребенка с собой. Я присмотрю за ней, – предложил Евгений. Времени было мало, женщина согласилась.
В дороге все молчали. Когда повозка приехала к дому Войтевичей, все пассажиры соскочили с телеги и под руководством Евгения бросились в дом.
«Что если это какой-то обман? – пронеслось в голове у Олега Андреевича. – От этой семейки можно многое ожидать!»
С этими мыслями Олег Андреевич пошел вместе с женой, чтоб в случае необходимости заступиться за нее.
Наконец они добежали до нужной комнаты. Увиденная картина повергла Оксану Васильевну в ужас – София лежала на кровати, очень бледная и как описывал Евгений – с признаками остановки сердца. Ее мама Диана сидела около нее с дрожащими руками и вытирала слезы платком. Увидел прибывших гостей, она закричала:
– Как вы посмели? Убирайтесь!
– Госпожа Войтевич, Оксана Васильевна – замечательный специалист, – горячо заговорил Евгений. – Весь город знает, скольких людей она спасла, и я уверен, что она…
– Весь город знает, что эта семейка отравила половину населения! Я уверена, что такого врача нельзя подпускать к ребенку! – Диана встала с кровати дочери.
– Позвольте напомнить, кто именно распустил этот гнусный и лживый слух о нас! – зарычал Олег Андреевич.
Пока мужчины и Диана спорили, Оксана Васильевна подошла к кровати ребенка.
«Хороша же мать, – думала она, осматривая задыхающуюся девочку. – Если даже в такой момент ей важнее доказать свою правоту, чем смотреть за дочкой».
Действительно, Диана абсолютно не замечала ничего вокруг, кроме двух мужчин перед собой, с которыми вела жаркую перепалку и требовала, чтоб они покинули ее дом. Ссора длилась долго, Олег Андреевич закрыл собой кровать от взгляда Дианы, на которой его жена спасала маленькую пациенту.
– Евгений, ты и твоя жена уволены с сегодняшнего же дня! Надо же такому случиться! Ты привел в дом этих…! – кричала Войтевич, уже не находя подходящих слов.
– Я знал, что вы нас уволите, но зато я буду точно уверен, что моя жертва была не напрасной и Соня спасена, – опустил голову тот.
– Ее может спасти только наш семейный врач! Он лучший врач во всей Одессе!
– Мама… – тихий голос с кровати заставил всех замолчать. Соня, все еще бледная, но уже в сознании, смотрела на Диану своими голубыми, широко распахнутыми глазами. Диана бросилась к ребенку и крепко обняла ее.
– Вот видите! – стрельнула она глазами в сторону мужчин. – Она и сама пришла в себя, без вашей помощи! Убирайтесь!
– Мы с большим удовольствием уберемся! – твердо заговорила Оксана Васильевна. – И уж поверьте, ни секунды лишней не задержимся в вашем доме! Но я вынуждена вам сообщить, что всего час промедления стоил бы вашей дочери жизни.
Диана бледнела с каждым услышанным словом. В какой-то момент голос ее гордыни замолчал, и в женщине включилось трезвое понимание происходящего. Оксана Васильевна улыбнулась ребенку на прощание и, жестом позвав мужа за собой, направила к двери.
– Подождите, прошу вас! – услышали супруги уже около выхода.